Следом за мной вошёл Хилберт – и мужчины тут же вскочили со своих мест, вытянулись, как будто окаменели. Однако…

– Мениэр ван Берг. – Они приветствовали его резкими кивками.

Служанка повела было меня дальше, но я нарочно приостановила шаг. Очень любопытно.

– Какого лысого гарга вы тут сидите? – Хилберт подошёл к незнакомцам в несколько широких шагов, и те переглянулись, ещё сильнее выпрямляя спины. – Почему не несёте дозор?

– Так дождь, мениэр ван Берг, – попытался оправдаться один. – Заехали вот согреться малость.

В харчевню со стороны кухни настороженно заглянул ещё один мужик: низенький и худощавый. Видно, хозяин сего заведения: это было понятно по его встревоженному взгляду и щеголеватому виду яркого жёлто-зелёного наряда. Как на маскарад собрался.

– Согреться, – хмыкнул Хилберт.

Он взял одну из кружек, что стояли на столе, и понюхал. Качнул головой удовлетворённо: видно, там не оказалось ничего запрещённого.

– Мы сейчас же вернёмся к службе, – уверил его второй мужчина.

– Конечно, вернётесь. – Йонкер с грохотом поставил кружку обратно. – И приведите себя в порядок. Выглядите не как Стражи, а как разбойники. Скоро наведаюсь к вам в гарнизон. Совсем распоясались.

Он повернулся и пошёл к хозяину постоялого двора. Тот с готовностью и нижайшей улыбкой вышел ему навстречу. Дальше я ничего не увидела, потому как горничная настойчиво потянула меня вверх по лестнице.

Комнат здесь оказалось немного – с десяток по обе стороны тёмного, как подземный переход на окраине, коридора. И обшарпанный вид дверей их уже заставлял сомневаться, что в матрасах постелей, что там стояли, было и правда утиное перо. Скорее уж солома.

Девица отперла одну из них и прошла внутрь первой, неся свечу в подсвечнике. На удивление, комнатушка оказалась не так уж и плоха, если забыть о том, какие отели я видела в своей жизни раньше. Если тут нет хотя бы клопов – то и ладно.

– Аарди желает поужинать? – любезно поинтересовалась горничная.

Я даже на миг растерялась. Есть совсем не хотелось, а вот выпить чего-нибудь горячего было бы замечательно. Только какие тут напитки? Чай? Кофе? Вряд ли…

– Принесите, пожалуйста, чего-нибудь согреться. Только не горячительное, – туманно выразилась я.

Но девушка понимающе кивнула и быстро вышла из комнаты, напоследок глянув на моё весьма испачканное в земле платье. Ладно хоть, дыра от ножа на нём скрылась под плащом. Пока служанка бегала в харчевню, я села на постель, а затем прилегла, озираясь. Темновато. Стены обшиты досками. На дальней висит какая-то картина, настолько засиженная мухами, что в полумраке и не разобрать, что на ней изображено: то ли какая-то пастораль, то ли голая девица. Я пощупала пятой точкой матрас – вот ведь жулики, и правда солома.

Скоро горничная вернулась с небольшим подносом, на котором стояла солидная глиняная кружка. Над ней поднимался пар, а по комнате помалу разливался приятный аромат каких-то неизвестных мне специй.

– Что это? – всё же спросила я, не сумев совладать с любопытством.

– Волрейн, – слегка удивлённо ответила девушка.

Видно, такие простые вещи мне было положено знать. Но я состроила невозмутимый вид и кивнула ей.

– Ещё можете принести умыться?

– Конечно, мейси.

Горничная снова убежала. Удивительно услужливая для такого захолустного места. У нас где-нибудь в затрапезном городке в полупустой гостинице уже обхаяли бы с ног до головы. А тут выполняют всё, что попросишь, совершенно спокойно.

Зашумели в коридоре мужские голоса: видно, все мои спутники тоже начали расходиться по комнатам.

– Вам, мениэр, самая лучшая, что у меня есть. Только для особых гостей, – заискивающе проговорил, судя по всему, сам хозяин, проходя мимо моей каморки.

Прозвучали шаги и стихли, когда хлопнули одна за другой сразу несколько дверей. Прислушиваясь к приглушённому гомону, я отпила из кружки – и всхлипнула, вытирая сразу выступившие на глаза слёзы. Не знаю, из чего варили этот волрейн, но напоминал он наш глинтвейн, только с хорошей порцией перца. Очень хорошей – даже в носу закрутило. Но согревал он отменно – с этим трудно было спорить.

Неожиданно в дверь постучали, и после разрешения входить двое мужчин – видно, работники этого двора – внесли тяжёлый сундук. Похоже, с моими вещами. Точнее, той девицы, в теле которой я оказалась.

А за ними в сопровождении служанки ввалился – по-другому и не охарактеризуешь эти телодвижения – полноватый мужичок девушке чуть выше плеча. Это и ладно бы, но больше всего встревожило, что он был едва не вусмерть пьян.

– Это что, лекарь?! – Я медленно отставила полупустую кружку на столик.

Девушка виновато развела руками.

– Другого у нас нет. Он не всегда такой, – попыталась она оправдать вид врача, который ни в какие ворота не лез.

– Да мне какая разница? Я не спрашиваю про дни, когда он не такой! Я его к себе не подпущу!

Лекарь пробормотал что-то совсем неразборчиво. Добавил, что он и в таком состоянии вылечит кого угодно. Сделал ещё шаг ко мне, заставив отшатнуться, и едва не рухнул лицом вниз: служанка успела его подхватить под локоть.

– Может, я могу помочь вам, мейси? – пропыхтела она, выталкивая горе-лекаря из комнаты.

– У меня там всё очень плохо. – Я поморщилась, осторожно притрагиваясь к боку.

Служанка помогла мне открыть сундук и выбрать сорочку на ночь. Я умылась, вытерпев её въедливый взгляд. Она, похоже, так и разрывалась от любопытства, заметив небрежную перевязь поперёк моего туловища. Видно, и спросить хотелось, что стряслось, и смелости не хватало.

– Да уж, это никуда не годится, – вздохнула девушка наконец.

А затем снова умчалась – уж сколько случилось со мной хлопот, – но скоро вернулась с каким-то горшочком и узким мотком чистой ткани. Делала она всё гораздо осторожнее и более умело, чем Алдрик. И мне теперь полегчало настолько, что о ране и вовсе, казалось, можно было позабыть. Если воздержаться от резких движений.

Выяснить бы ещё хоть что-то у этой милой девушки, о которой я, видно, несправедливо подумала в не самом лестном ключе.

– Как вас зовут, мейси? – спросила я, вспомнив, что так и не узнала её имени.

Страшно было, конечно, напутать что-то в обращении, но, похоже, ошибки не случилось.

– Лаура. А вы ведь Паулине дер Энтин… – Она глянула с опаской исподлобья. Не спросила, но уточнила. – Простите, но о вас сейчас так много говорят.

Так-так – я, прямо как ищейка, почуяла возможность узнать о себе побольше.

– Что же обо мне говорят? – фыркнула с нарочито небрежным видом и снова отпила из кружки.

Кажется, к этому напитку я даже начала привыкать – по крайней мере, после какого-то глотка передёргивать меня перестало.